Даллапиккола – Сешенс (1968)
Даллапиккола – Сешенс, из переписки Даллапикколы с Роджером Сешенсом накануне и после мировой премьеры «Улисса». Многолетняя переписка двух композиторов велась на итальянском языке. Перевод на русский осуществлен с английского перевода, изданного в книге The Correspondence of Roger Sessions (ed. A. Olmstead).
Contents
Тексты писем
Сешенс – Даллапикола (22.9.1968), фрагмент
В столь важный момент я обязан черкнуть несколько слов, чтобы дать тебе знать о том, что постоянно думаю о тебе и о последних приготовлениях к «Улиссу», а также чтобы выразить свою надежду на то, что все идет по плану. Нет нужды говорить, что это событие первейшей важности, прежде всего для музыки и музыкального театра, другими словами, для нас всех. По этой причине, как и по многим другим более личным, я бы хотел, больше, чем могу то выразить на словах, оказаться в Берлине в следующее воскресенье... Но.. я буду там всеми своими мыслями, всем своим существом ради тебя, ради твоей работы и ради всех тех, кого я всегда считал своими друзьями в Немецкой опере.
Даллапикола – Сешенс (3.10.1968)
Мой дорогой Роджер,
Не буду тратить время на извинения перед тобой, знающим не понаслышке, что такое мировая премьера, за то, что до сих пор не поблагодарил тебя за столь много значащее для меня твое письмо, как и за то, что заставил тебя ждать пять дней перед тем, чтобы сообщить, как утешила нас твоя телеграмма. Я передал от тебя привет Зелльнеру и нашим общим друзьям в Немецкой опере; они были очень рады и передают ответный привет и заверения в дружбе.
Что сказать об исполнении? Не мог мечтать о лучшем Uraufführung [премьере], о том то есть, что должно создаваться ex novo [с нуля], часть за частью, поскольку не существует еще традиции исполнения работы. Здесь не раз мне говорилось, что столь сложная опера никогда прежде не игралась (сложная особенно метрически); а я всегда отвечал, что это дело времени и терпения, и что уже в ближайшие несколько лет все станет несколько проще. Известно, что наша профессия – это школа терпения.
Десятого числа мы возобновим наш путь на юг. Я задержусь в Милане, чтобы встретиться с моим издателем и получить клавир «Улисса». Выезжаю за день до [итальянской] премьеры.
Я чувствую себя очень уставшим, но в этот раз, думаю, это того стоило. Лаура передает наилучшие пожелания тебе и твоим близким.
(Анналибера[1] была с нами на генеральной репетиции и на премьере и выглядела очень впечатленной).
Заверяю тебя со всей своей любовью, в почитании и дружбе, ЛД.
Сешенс – Даллапикола (19.10.1968)
Дорогой мой друг Луиджи,
Вчера вечером пришла партитура «Улисса», и ты не можешь себе представить, сколько радости принесла мне встреча с ней. Спасибо тебе – спасибо за трогательную надпись на ней, которой я дорожу очень.
Само собой с того самого момента, как я заполучил партитуру, читаю ее запоем («потерян для мира», по словам Лизл[2]). Естественно, я еще только в начале пути, и после трех с половиной часов чтения (я читал только текст, но то и дело ловил себя на том, что оказывался плененным не только вокальной линией, но и оркестром). Пролог и первый акт, могу сказать, уже отложились в голове; второй акт еще ждет своей очереди, хотя я прочитал уже несколько мест на последних страницах. Но уже на этой стадии я поражен вдохновенностью и глубиной твоей творческой мысли, будь то в музыке, драме или поэзии, и безмерной красотой каждого момента. Могу лишь сказать снова, спасибо от всей души.
Само собой я был переполнен радостью, прочитав в твоем письме желанные вести о том, что ты очень доволен «премьерой». Позднее я слышал немало хорошего о ней и из других источников. Было приятно вновь встретить имена многих из тех, кто пел в «Монтесуме» - [Аннабель] Бернар + Мельхерт, Круковский, Меркер, Дрисколл – я очень рад за тебя, что все прошло успешно. Могу понять, что работа показалась им «сложной», но мы-то знаем, как ты написал, что требуются терпение и время – и что твоя музыка (как, надеюсь, и моя) писалась никак ни для нерадивых или надменных.
По адресу на конверте ты заметишь, что эту зиму мы проведем (по крайней мере, до мая 1969 года) в Гарварде, где я назначен на должность «Charles Eliot Norton Professor of Poetry», что подразумевает, что я должен прочитать шесть лекций, озаглавленных мной «К вопросу о музыке» (Questions about Music). Много чего есть сказать такого, что, надеюсь, будет актуально и для сложившейся ныне ситуации.
И, что для меня более важно, в мае, второе исполнение «Монтесумы» состоится в Бостоне[3]. Прилагаются все усилия, чтобы поставить оперу в соответствии с моим замыслом; мы отобрали ряд действительно отличных певцов, среди которых Бернар, которая пела партию Малинче в Берлине, согласившаяся в принципе, но еще требуется разрешение Немецкой Оперы на отсутствие в течение соответствующего отрезка времени. [Бостонский оперный] театр амбициозен, на его счету американские премьеры «Лулу» и «Моисея и Аарона», которые хвалили все. Оркестр – Бостонский симфонический, дирижировать «Монтесумой» будет Гюнтер Шуллер, он очень хорош и очень предан делу. Так что будем надеяться на лучшее. Они выказывают большое желание исполнить работу в соответствии с моими о ней представлениями (и представлениями Боргезе[4]). Ставить оперу будет исключительная женщина [Сара Колдуэлл], которая к тому же была первой, кто, наконец, подметил все недостатки исполнения ее в Берлине.
Завтра вышлю тебе две последних изданных моих работы – «Четвертую симфонию», которую ты уже знаешь и пять [sic] пьес для виолончели</ref>Имеются в виду "Шесть пьес для виолончели"</ref> ... Они крошечные просто по сравнению с партитурой «Улисса», но, я надеюсь, тебе понравятся, и в любом случае приму твое мнение, каким бы оно ни было, со всей благодарностью, восхищением и любовью.
Тем временем предвкушаю постановку «Улисса» в [нью-йоркском] Сити-сентер, и надеюсь увидеться там. Все еще не знаю, когда она состоится, но будь уверен, я буду там, если не на самой премьере, хотя я надеюсь, это получится, то, по крайней мере, на одном из последующих концертов. Это будет зависеть, понятно, от моих обязательств здесь.
Не буду писать о политических событиях, которые, как ты хорошо знаешь, немало нас беспокоят. Придется проголосовать, пусть и без особого энтузиазма, за Хамфри – альтернативы далеки от идеала, а в случае с Уоллесом – просто опасны. Ты ведь помнишь слова Черчиля: «Бог хранит дураков и Америку», и хочется со всем пылом надеяться, что так оно будет и дальше.
Итак, мой дорогой друг, прими самые теплые слова благодарности за партитуру и прежде всего за самого «Улисса», а также горячий привет от искренне твоего Роджера
P.S. Я нашел несколько опечаток в этом издании «Улисса», которые ты, должно быть, уже видел (басовый ключ вместо скрипичного на последней строке последней страницы; также, например, «Die Mäghe» вместо «Mägde» на стр. 21, такт 141). Если тебе это будет полезно, я могу выписать, очень аккуратно, все, что я замечу.
Кембридж, Массачусетс.
Даллапикола – Сешенс (13.11.1968)
Мой дорогой Роджер,
Я в Милане на репетициях «Улисса» и знаю, что не смогу написать тебе письмо, где бы должным образом ответил на твое, что так тронуло меня своим теплом дружеских чувств, которыми оно преисполнено. Спасибо за то, что ты так написал. Это все, что я пока в состоянии сказать.
В самом деле никакой подарок не мог бы оказаться для меня более желанным, чем получить партитуру твоей Четвертой симфонии (ты знаешь, что я о ней думаю, поэтому не буду повторяться) и эти поразительные пьесы для виолончели соло, которые я бы хотел когда-нибудь услышать (и, надеюсь, такая возможность представится уже скоро).
Твое письмо принесло новость первоочередной важности для Искусства, которому мы служим, а именно о том, что Бостон удостоен чести американской премьеры твоей «Монтесумы». Это действительно событие! И я не буду останавливаться сейчас на том, что у тебя в стране ждали уж слишком долго, чтобы донести до публики работу такого масштаба. Исполнение оперы несколькими годами позже не фатально для опер, которым суждено остаться надолго: фатально лишь для искусства «преходящего».
Не буду говорить о том, с каким волнением наша семья следила за американскими выборами; мы постоянно слушали новости по радио.
Знаю, даже уверен в том, что результаты тебя разочаровали.
И все же, давай смиримся с новым президентом, если он сможет (как то кажется) остановить вьетнамскую трагедию. Эта проблема предельно серьезна и требует срочного разрешения: я убежден, не будь ее, не было бы и другой, жестокой и неоправданной русской интервенции в Чехословакию. Мы восхищаемся героическими усилиями чешского народа и с волнением думаем о том, как долго они еще продержатся.
Спасибо за то, что указал на опечатки в партитуре «Улисса». К сожалению, их много больше, что будет исправлено, как только первое издание будет распродано.
Мы думаем о вас всех в наикрепчайшей дружбе и с искренним чувством.
Спасибо еще раз, обнимаем. С глубокой любовью, ЛД (Милан)
