Даллапиккола и Данте (Контини)

From Luigi Dallapiccola
Jump to: navigation, search

Джанфранко Контини — Даллапиккола и Данте. Опубликовано в сборнике In ricordo di Luigi Dallapiccola, Numero speciale del "Notiziario" delle Edizione Suvini Zerboni, 1975. Перевод с итальянского Светланы Стекловой (2012).

Джанфранко Контини — Воспоминание о Даллапикколе

Возможно, лишь немногим поклонникам Луиджи Даллапикколы известно о нашем с ним сотрудничестве, на которое мне ненавязчиво удалось его сподвигнуть, результатом чего стала его публикация в таком специализированном филологическом журнале, как «Studi danteschi» в номере за 1966 год, посвященном памяти Вильгельма Г. Херца, автора новейшего[1] перевода «Божественной комедии» на немецкий язык. Текст являл собой небольшую статью, представляющую интерес и для музыковеда; в нем высказывалась мысль о родственности поэтического перевода исполнению музыки и затрагивалась также «острейшая проблема» вариаций в принимавшемся в разное время за эталон числе колебаний для звука «ля» первой октавы. Но символична, как притча, изложенная в статье и история первой встречи Даллапикколы с этим переводом «Божественной комедии», десять лет тому назад купленном в журнальном киоске на железнодорожной станции в Штутгарте. Любопытный и сам по себе текст был сдобрен почти венецианским юмором, но всегда тонко, с пристальным вниманием к нюансам; в нем открывалась и география доведенного до совершенства культурного двуязычия Даллапикколы, родины, границы которой оказались расширенными до севера Германия, окрещенного Джорджо Пасквали «оплотом святости».

Бывавшим, пусть даже эпизодически, у Даллапикколы известно, что ход его мыслей вращался не вокруг сплетен о новомодных бестселлерах, а вокруг непреходящего величия классиков. Прежде всего Данте, бывшего темой номер один в повседневных разговорах с ним. И, возможно, он бы смог заподозрить в своем собеседнике того, кто в числе многих других, прильнув к радиоприемнику, самоотверженно пытался расслышать трансляцию памятной берлинской премьеры «Улисса» (когда, как позже объяснил мне сам Даллапиккола, удаление от сцены по эстетическим соображениям микрофона существенно ослабило сигнал), но осмысление Данте не прекращалось ни на миг и вело его дальше. Не далее как в прошлом году, например, он спросил, нельзя ли подойти к интерпретации венчающего «Рай» образа «iri da iri» («[как бы] Ирида от Ириды [встала]»[2]»), так сказать, контрапунктически, сколь бы неожиданным это не было для экзегезиса: хотя я и не упустил возможности подтолкнуть его к дальнейшим размышлениям над этим, боюсь, времени ему отпущено было слишком мало, чтобы прийти к окончательной формулировке ответа.

Когда я попросил Даллапикколу написать впоследствии и составивших статью о Херце несколько абзацев, он ответил, что прежде всего должен просмотреть свои дневники, которые хранил в банковской ячейке, на предмет точных дат и деталей записанных им ранее наблюдений. Это откровение был столь в его духе. По складу своему склонный к рациональному, математическому, строгому, Даллапиккола поэтому вел регулярный учет и фиксацию того, что обогащало его жизнь (как, впрочем и другие известные мне музыканты, чьему высокому мастерству претило дилетантское растранжиривание событий, в которые они оказывались вовлечены). Такова своего рода постоянная самопроверка, сопровождающая всю жизнь и помогающая тому, кто, как музыканты, максимально задействует возможности памяти и поддерживает находящееся в ней в безукоризненном порядке. Ничто, кажется, в его памяти не терялось и в любой момент могло быть из нее извлечено.

Эта мысль служит утешением всем нам, кому более не суждено, как нередко бывало, наведаться на Виа Романа в дом, чей убеленный сединой хозяин, скромный и не привлекающий к своей персоне лишнего внимания, по приветствии тут же демонстрировал дружеское расположение и радость, лучившуюся из его проникающего взгляда и доходящих до самой сути слов, давая возможность примкнуть к шагавшей мерной поступью тесной компании с ним и Великими.

Примечания

  1. На момент написания этого текста Контини.
  2. Пер. М. Лозинского.