Воспоминание о Даллапикколе (Дрю)

From Luigi Dallapiccola
Jump to: navigation, search

Девид Дрю — Воспоминание о Даллапикколе (англ. Dallapiccola). Опубликовано в сборнике In ricordo di Luigi Dallapiccola, Numero speciale del "Notiziario" delle Edizione Suvini Zerboni, 1975 (с. 13-14). Перевод с английского Светланы Стекловой (2013).

Девид Дрю — Воспоминание о Даллапикколе

Вплоть до самой своей смерти в феврале 1975 года Луиджи Даллапиккола продолжал пополнять ту малую толику музыки ХХ века, которой суждено пережить своего автора и стать классикой. Его музыке искони были присущи те черты творческого воображения и характера своего устройства, которые, пройдя через испытание веками, доказали свою жизнеспособность более, чем какой-либо стиль или направление. Несомненно именно этот смысл, а не просто для того, чтобы указать на город, в котором он жил, современники вкладывали в слова «флорентийский Мастер», когда отзывались о нем. Сегодня особый резонанс, пробуждаемый этим словосочетанием, кажется более уместным, чем когда-либо. «Время строить» (лат. Tempus Aedificandi) - название второго из двух его поздних хоров, думается, является квинтэссенцией его понимания долга художника в наш беспокойный век, спектр возможностей, заложенных в который, тем не менее безмерен. Оно также отражает его отношение к итальянской музыкальной традиции, которую он столь ярко обновил, а также к унаследованному от древних подходу к искусству сочинения музыки, который он практиковал со столь скрупулезной и любовной выверенностью. Все без исключения его работы изначально создавались, чтобы жить долго, и в самом этом акте создания несли в себе веру в будущее, включая, разумеется, и будущее музыки как выражения человеческих идеалов и способа цивилизованного и ответственного общения. Мало кто из композиторов нашего времени был столь же непоколебимо правдив в своем искусстве и мало кому удалось примирить эту правдивость с открытием в избытке новой красоты, будь то исполненной умиротворения (как в его образах «Слов Святого Павла» и «Sicut umbra...») или неистовства, как в плачах и призывах «Времени разрушать — Времени строить» и в «Прощании», последней его завершенной работе. Именно в музыке всегда отражалось неукротимое мужество его собственных убеждений, даже (или особенно) в ее самых темных и яростных местах.

На развитие Даллапикколы, кажется, столь же мало повлияло признание, которое он снискал в свои поздние годы, как и пренебрежение и остракизм лет ранних. Его музыка никогда не искала оваций, которые всегда заслуживала; она, думается, просто была рада быть, потому что происходила не для себя самой, а для человечества в его поисках Свободы, Порядка и Бога. Ее абсолютная честность на каждом своем уровне служит новым подтверждением учений старых мастеров, которых почитал Даллапиккола, и представляет собой тот эталон, к которому всякий композитор, что достоин так зваться, хотя бы стремится. Поскольку будущее музыки зависит столь же много от подобающей реализации подлинного таланта, сколь и от возникновения нового гения, это пример, который никто не может позволить себя игнорировать. И если в последние годы его музыка, очевидно, утратила своего рода злободневность, которой обладала, когда послевоенный мир пытался свыкнуться с «классической» двенадцатитоновой техникой, как следствие чего порой не замечалась или принималась за данное, по-прежнему неотъемлемы от нее, разумеется, те качества, которые обеспечат ее неувядаемость.